Перед пушками, как на парад,
Встали те, кто у Зимнего выжил.
Расстреляли мятежный Кронштадт,
Как когда-то коммуну в Париже.

Ведь не дрогнула ж чья-то рука
На приказ, что достоин Иуды!
Только дрогнули жерла слегка,
Ненасытные жерла орудий.

Справа маузер, слева эфес
Острия златоустовской стали -
Продотряды громили окрест
Городов, что и так голодали.

И неслышно шла месть через лес
По тропинкам, что нам не знакомы.
Гулко ухал кулацкий обрез
Да ночами горели Укомы.

Не одну за верстою версту
Мое детство прошло скоморохом,
Чтоб потом золотому кресту
Помолиться с молитвенным вздохом.

По зеленым лугам и лесам,
По заснеженной царственной сини,
Может кто-то другой или сам,
Разбросал я себя по России.

Я тоску под осенним дождем
Промочил и снегами забросил.
И с тех пор мы мучительно ждем,
Долго ждем когда кончится осень.

Свою ненависть дал я врагу,
Сам украсился нежностью легкой.
Я печаль в деревянном гробу
Опустил под "аминь" на веревках.

Моя радость под солнцем росой
Засверкает в нехоженых травах.
Загремит она первой грозой,
Заиграет в глазах брагомаров.

Мое счастье в зеленом пруду
Позапуталось в тине замшелой.
Я к пруду непременно приду
И нырну за ним с камнем на шее.

Перед пушками, как на парад,
Встали те, кто у Зимнего выжил.
Расстреляли мятежный Кронштадт,
Как когда-то коммуну в Париже.