Качели
За окном манит,
хоть минуют годы:
посреди двора
подлетают и падают,
снова взлетают качели.
За стеною играет скрипач,
а за окнами
девочка в синей матроске
взлетает
и падает,
крепко зажмурившись,
снова взлетает, губу закусив.
Всем известно, что надо зажмуриться просто,
когда тебе страшно,
и думать серьёзно,
что это поможет,
и это поможет —
любую девчонку об этом спроси.
Я закрываю глаза,
но отчаянье
сердце мне стискивает обручами.
Бросилась к окнам, но там, за окошком,
лишь ветер и дождь.

Вот и хлынул дождь
по щекам, по стёклам,
бьёт листву и лес
и беснуется в лужах
в каком-то неистовом танце...

Девочка ушла,
и качели мокнут.
Стоя у окна
я смотрю на дорогу,
на двор
и на дождь этот страстный.

А дорога черна и мокра.
На дороге
следы размывает безжалостный дождь,
и примятые травы воспрянули снова,
а кто-то прошёл здесь недавно,
и вот —
потерялись следы,
никого не найдёшь...
Я прошла бы по следу хоть тысячу вёрст,
но на улице что-то такое стряслось:
кто-то плачет, кричит
и на помощь зовёт;

мечутся,
мечутся,
мечутся тени
по улице, словно безумные звери,
псы,
потерявшие дом и хозяина...
Всё это — дождь.

Это всё пройдёт,
словно сон кошмарный.
Дай прильнуть щекой
к этим тёплым, спокойным,
и добрым,
и сильным ладоням.

Просто жалко мне:
прожит день бездарно,
но посмотришь ты —
и в глазах твоих серых
отчаянье
камнем потонет.

Мы, как дети, всю жизнь на качелях качаемся,
плачем, смеёмся,
взлетаем и падаем.
Верим, что страх исчезает бесследно,
стоит зажмурить покрепче глаза.

Время проходит,
качели качаются,
дождь всё идёт и никак не кончается;
впору отчаяться, впору отчаяться.
Кто-то сказал:
"Это пройдёт..."

1971