Под толстыми пластами наста — горящее сердце,
Но лицо, увы, не знает, как улыбаться...
Строгие зимы, выдержанный в стиле ветер,
Сибирь, не плачь, — ты же каменная леди...

Видала всякое: от смерти пьяниц до рождения гениев,
В браслетах из колючей проволоки — вечная молодость,
В церковных пениях соло хриплым голосом,
Рвала душу, как кожу, клыкастая роза...
Белый снег, синий гонор,
Черный ворон рвет просторы серого полога,
Вон он смуту кличет, взмахом крыла гасит свечи.
Леди ждет гостя, Ждёт! точит перо к встрече...
Суровый бизнес, клятвам не верь, смотри:
Правят цари без царя в голове,
Слепой ведет колонну зрячих,
Дурак диктует, как жить, Как жить?!
Но ты опять решаешь им простить...
Снова плачешь, опять не сможешь
Сделать больно тем, кто ранил тебя Да!
И сыпал в раны соль! Соль!..
Спасаешь грешных, сентиментальная земля... Да...
Твои манеры балуют меня...

Она же сквозь слезы ровняла в снега позы
Тех, кто рвал пломбы запрета,
Опущенных культом, потом воспетых
В куплетах золотых наших же поэтов...
Холодный рай, Рай! собачий лай, Лай!
Кто пришел, сбежал, отмотал, скостили,
Нашли себя на дне граненого стакана,
Но до конца дней своих в Сибирь носили!..
Тушью синей прошлое под кожу вбилось,
Так, что на ладонях стерлись линии...
А пальцы стали, как ножи из стали,
Готовы рвать землю, на которой срок мотали...
И умы не забыли, от чего с ума сходили,
На историю разменяло злого гения,
Но ты не гневай леди и получишь старость,
Или юность — это что у кого осталось...

Под толстыми пластами наста — горящее сердце,
Но лицо, увы, не знает, как улыбаться...
Строгие зимы, выдержанный в стиле ветер,
Сибирь, не плачь, — ты же каменная леди...

Под толстыми пластами наста — горящее сердце,
Но лицо, увы, не знает, как улыбаться...
Строгие зимы, выдержанный в стиле ветер,
Сибирь, не плачь, — ты же каменная леди...

Мама моя родила меня,
Земля моя спрячет меня,
Укутает покрывалом снежным,
Пушистым, нежным — ты так нужна мне...
Жрать снег, сплевывая зубы!..
Мил человек, благодари судьбу...
Побег, собачий лай, окрик зэка: